Ветер провёл пятерней по холму,
лесом хотел, да по полю рванулся,
ветер свертел из тропинок чалму,
принял ислам и в крови захлебнулся -
жирной, закатной. В зиянии сна
слепки деревьев таращили пальцы.
Движением внутренним движима, на
ветку слетела ночная страдалица -
ухом и рылом остра и грозна,
глазом желта, головою округла,
ухала гулко, чернела, как урна,
охала, словно телегу везла.
И впрямь на телегу похожая ночь,
сено теряла на лунной дороге.
Циркулем ставя нетрезвые ноги,
звёзды паслись на окраинах рощ.
Неосторожности ветренный брат,
весело шел пофигизм через поле.
В воздухе плавали признаки боли
и маслянистый азарт.
лесом хотел, да по полю рванулся,
ветер свертел из тропинок чалму,
принял ислам и в крови захлебнулся -
жирной, закатной. В зиянии сна
слепки деревьев таращили пальцы.
Движением внутренним движима, на
ветку слетела ночная страдалица -
ухом и рылом остра и грозна,
глазом желта, головою округла,
ухала гулко, чернела, как урна,
охала, словно телегу везла.
И впрямь на телегу похожая ночь,
сено теряла на лунной дороге.
Циркулем ставя нетрезвые ноги,
звёзды паслись на окраинах рощ.
Неосторожности ветренный брат,
весело шел пофигизм через поле.
В воздухе плавали признаки боли
и маслянистый азарт.