РУТ МОАВИТЯНКА
Jun. 4th, 2014 10:01 amРут (Руфь) моавитянка (paper/acrylic, pencil, 45 x 30 cm)

Потому что есть люди, рождённые "в молоко",
неточно во времени, в местности чуждой и странной,
не у того народа, в общем, продолжить легко,
а жить-то так сложно с хроническим чувством обмана.
А начинается просто - не хочется больше тоски,
не хочется больше любить обязательно это,
что выдано местом рождения, временем и обетом,
который давали люди, мявшие колоски,
тебя зачиная...
и получилась - ты,
на всё на готовое, вот твой язык, вот храмы,
вот барабан и речёвка, а это - для красоты,
а это для гордости, а в это не верь - реклама.
И Рут поневоле растёт, называется Рита,
ходит одна, усмехается, любит животных,
чужого встречает, замуж выходит. Палитра
жизни смещается, Рут улыбается: "Вот он!"
Но он умирает, а путь остается - ступай,
тому, кто привык быть чужим,
стать чужим очень просто -
не страшно.
И Рут вынимает себя из Моава и направляется в рай -
бедный, голодный, вчерашний.
И Рут улыбается в нищем своём житье,
думает: "Вот Он!", когда колоски собирает,
думает: "Вот Он", когда выверяет детали,
верит, что "вот Он", рожая в новом жилье.
Вот Рут, что пошла за пришельца, стала сама такой,
свойство меняться - опасное свойство, что делать.
А люди... что, люди? Глядят на неё с тоской
и думают: "Гастарбайтерша, понаехала, надоела..."

Потому что есть люди, рождённые "в молоко",
неточно во времени, в местности чуждой и странной,
не у того народа, в общем, продолжить легко,
а жить-то так сложно с хроническим чувством обмана.
А начинается просто - не хочется больше тоски,
не хочется больше любить обязательно это,
что выдано местом рождения, временем и обетом,
который давали люди, мявшие колоски,
тебя зачиная...
и получилась - ты,
на всё на готовое, вот твой язык, вот храмы,
вот барабан и речёвка, а это - для красоты,
а это для гордости, а в это не верь - реклама.
И Рут поневоле растёт, называется Рита,
ходит одна, усмехается, любит животных,
чужого встречает, замуж выходит. Палитра
жизни смещается, Рут улыбается: "Вот он!"
Но он умирает, а путь остается - ступай,
тому, кто привык быть чужим,
стать чужим очень просто -
не страшно.
И Рут вынимает себя из Моава и направляется в рай -
бедный, голодный, вчерашний.
И Рут улыбается в нищем своём житье,
думает: "Вот Он!", когда колоски собирает,
думает: "Вот Он", когда выверяет детали,
верит, что "вот Он", рожая в новом жилье.
Вот Рут, что пошла за пришельца, стала сама такой,
свойство меняться - опасное свойство, что делать.
А люди... что, люди? Глядят на неё с тоской
и думают: "Гастарбайтерша, понаехала, надоела..."