![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Часть 2. Ростовщик мести.
8. Вместо Натали ко мне.(a, b, c) 9. Я смотрел на.(a, b, c) 10. Мне все-таки пришлось.(a, b) 11. Волчок думает, что я. 12. Я впервые надел. ( a, b )
13. В эти дни я.
Начало
В блефе надо идти до конца, тогда он становится твоей почти-реальностью, а значит -- обретает немалый дар убеждения. Поэтому я написал Марии, что мне стало известно об аресте Николая (да, я был уверен в этом). Она не отрицала. Ни этого, ни того, что арест её рук дело. Раскаяния (ни в содеянном, ни в том, что пыталась меня использовать втёмную) я не заметил. А вот с тем, что эта месть квалифицируется, как групповое изнасилование и стоит гораздо дороже, она пыталась спорить. Вернее, что это групповое изнасилование она согласилась сразу и даже с некоторым удовлетворением. Но она не признавала, что ей оказана услуга на все 64 единицы мести (стоимость изнасилования), поскольку она сама тоже в этом участвовала, и ей поэтому положена скидка. Мы начали торговаться. Это было совсем не противно, не как на рынке, потому что наша торговля тоже была игрой, которая не игра. Это даже заводило.
Меня хватало и на задушевность, и на отчётливые, логичные, жёсткие формулировки -- я внятно и просто сформулировал Марии, что скидка ей положена, но ей же будет проще от неё отказаться. Потому что если она должна нашему Pack'у (как мы стали это называть и нас это вдруг сблизило) 128 е.м., то она отделается одним убийством. А если меньше, то ей предстоит изнасилование плюс масса мелких, но малоприятных акций. И я не очень понимаю, как она, женщина, будет кого-то насиловать, но дело, конечно, личное. Тут я даже позволил себе "хитрый" смайлик ;-)
Она ответила почти сразу, лаконично: "128". Я почувствовал себя, как блуждающий по кривой лесной тропке человек, вдруг обнаруживший свежевырубленную прямую просеку с висельником на первом же дереве.
С этого момента Мария обращалась ко мне "Мистер Pack", и нам с Волчком это нравилось. Я даже начал подписывать свои письма другим заказчикам этим именем, в котором было не только имя, но и звание/должность. Я даже придумал себе герб, но, естественно, ни то что не использовал, но даже не пытался изобразить. Вообще, взрослый человек должен научиться прятать в себе ребёнка, начинать стыдиться большинства его проявлений, то есть, по сути, становиться маньяком, который держит взаперти маленькое игривое существо лишь с одной целью -- самому наслаждаться его играми, его лепетом, его стыдными вопросами и беззастенчивыми восклицаниями. И как было бы правильно сокращать дороги к истинным человеческим сущностям всего лишь выпуская это живое, детское -- на полчасика поиграть к другим таким же "детям", как это экономило бы время узнавания друг друга, а главное -- нервы.
Теперь я должен был из многих заказчиков убийств (их почему-то было особенно много) выбрать такого, для кого 256 е.м. -- не повод к банкротству. Кроме того, я все-таки старался выбирать те истории/судьбы, за которыми чувствовалась пульсация истинного страдания, этим я не то, чтобы мог оправдаться (перед самим собой?), но как бы брал на себя посреднические функции, то есть, когда законный Судия в отпуске, а его слуга распоряжается, выбирая наиболее ясные случаи. Конечно, я понимал, что полной ясности быть не может, да и не должно -- ясность это ведь в данном случае дубинка о двух концах, а я слишком берёг себя для предстоящего/главного и предпочитал оставаться в тени (собственной?). Поэтому, спроси я сам себя -- уверен ли, что справедливость водит моей рукой, я бы не спешил с ответом. Но все-таки, все-таки я старался видеть её призрак рядом и выбирать те пути (заказы), на которых виделся мне её светлый плащ. А там -- чёрт его знает, как оно было на самом деле."
СТРЕЛОК: Лучшее средство от пиздюков -- женская решительность. Одна Жанна д'Арк превращает в войско даже стадо французов. Эфраим смотрел по телевизору, как разрушают наши поселения, словно он находился не в часе езды от них, и мне становилось всё труднее видеть в нём Главнокомандующего, да и просто уважать его. Нет, я тоже не люблю гражданских войн -- больше гноя, чем крови. Гражданский мир я тоже не люблю -- больше слюней, чем цемента. А вообще -- война ли, мир ли, женщина всегда неконвенциональное оружие. Древнейшее неконвенциональное оружие.
В отличие от прочих пиздюков, я с удовольствием читал рапорт Марии. И перечитываю с удовольствием. Я вклеил распечатку этого письма в дневник Эфраима и ничего в нём не правлю. И сделал несколько копий. Поэтому если кто-то попытается что-то исправить в письме, я всё равно всё верну на место, все её слова. Потому что они настоящие, потому что редактировать можно генеральские мемуары, а не солдатские письма, даже если они бабские и с выебоном. Зато в нём есть здоровый такой, бесстыжий задор, казарменный в хорошем смысле этого слова. Вот это письмо:
