оглядываюсь

1.

Когда дождь, протяни ладонь под его — что?
Шелка? Сапоги? Пьяные слезы о прошлом?
Заплывший глаз осени киснет. Гнойное тусклое солнце
присохло в углу.
— Боже,
да возьмите ее в счастье!—
дождь толкает меня ветром в спину.—
Она у меня толковая, урожденная октября.
И, как собака с привязи, рвется к сердцу осина,
принюхивается и щерится, развлечения для.

Когда день, выйди, если не страшно, под его — что?
Излучение? Изучение? Очную ставку с судьбой?
Иди себе гордо, как ходит однажды — каждый,
и учи искусству депрессий, и смейся, как часовой —
глазами и дрожью ружья.
Но это уже не я.

2.

От ветра дребезжало стекло.
Стекло моей души — от ветра.
Ее обломок на зубах скрипел ответом
на слабые претензии судьбы:
мол, что такого совершили мы,
чтобы всей мордой принимать расплату?
А небосклон меж тем был вял и матов,
как-будто из матраса вата.
Кресты церквей, привставши на носочки,
вращаясь от вращения Земли,
накручивали небо на свои
продольно-поперечные примочки,
чтобы прочистить уши у того,
который видит всех до одного.

Сограждане!

Срочно разыскивается женщина, готовая обвинить в сексуальных домогательствах Даниеля Фридмана!