ШИР А-МААЛОТ (песнь восхождения)

На золотом крыльце сидели...

… Мы долго шли, сначала в никуда,
ориентируясь немножечко по вере,
немножечко — куда течёт вода.

Путь в этот Город был весьма тяжёл.
Мы вместе шли, но шли поодиночке.
А как-то ночью лучшая из жён
пропела в полусне такие строчки:
- Ерусалим, мой город золотой,
найди его, познай его, присвой!
Царь засмеялся, слушая её,
король сказал, что строчки адекватны,
царевич сплюнул: «Всё одно — враньё»,
а королевич верил только фактам.

Сапожник заработал хорошо -
он для паломников работал и работал,
но как-то раз поднялся и ушёл
в своих удобных недошитых ботах,
и тоже оказался на крыльце,
и в общий хор добавил свой фальцет.

Давид Портной умел немножко шить
и так шутил привычно и устало:
- Он потому был вечный — Вечный Жид,
что скроен из святого матерьяла,
а я весь из синтетики пошит
и потому удел мой — вечный шит.

- Ах-ха-ха-ха!- смеялся громко ты
в ночи иерусалимской чистой, хрупкой,
и содрогался в страхе немоты
и с чувством саранчи в пустом желудке,
и снова заикался на крыльце,
желая рассказать, но не умея.
А Город, словно бабочка в пыльце,
кружил вокруг дошедшего еврея.