К МОРЮ, К МОРЮ

Вот явишься в портовый город, значит,
не по делам, не по веленью плоти,
тебе всегда хотелось – просто так,
неспешным шагом, не считая метры,
фиксируя детали так случайно,
как глаз нетрезвого и умного лентяя.

Ну явишься. А дальше, что же дальше?
Намерение состоит из фальши,
поскольку слеплено из воздуха и книг,
так несуразно и неразделимо:
морская пена, шлюхи, сети, пиво,
матросы, воры, драки, рыбий жир –
чужое месиво шизоидного детства
(не встретил/не имел/не нагляделся,
но конструировал и даже дорожил).

А в городе портовом всё свободней!
Он сам так преисполнен ролью сводни,
что не жалеет ни вина, ни бус
и яркие картинки так умело
подсовывает, так щекочет тело,
что я немножко за тебя боюсь.

И где-то на средине променада
ты, размягчённый солнцем и соблазном
решишь, что для концепта и для счастья
тебе нужна, допустим, бригантина.
Ты упиваешься своим блаженством праздным,
бесстыжестью каприза и маразма
и хочешь зафиксировать причастность –
ты этого желаешь очень сильно!

Так в кровотоке вольного шатания
вдруг возникает тромб любой идеи,
и начинается период ожидания,
и снова поднимается давление,
и больше нет ни лёгкости, ни воли,
а только цель, вина и поле зрения
в котором бригантина на приколе,
смешное судно твоего хотения.