Когда замрёт осенний кислород
и станет зеркалом, тумань его дыханием.
Так осенью справляются с дряхлением
и страхом, столь обычным у сирот.
Секрет осенней грусти неглубок,
как дно ручья, которого не видишь,
но чувствуешь, что в венах бродит сок
и предрекает подзаборный финиш.
Как пальцами проводят по лицу,
прощаясь с прошлым, так веди свой контур –
рисуй на влажной зеркале лису,
похожую изгибом на аорту,
и сквозь её прозрачные глаза
смотри как осень плещется и рвётся –
как сука с привязи,
как шарик в небеса,
как письма тех, кто нам не достаётся.
и станет зеркалом, тумань его дыханием.
Так осенью справляются с дряхлением
и страхом, столь обычным у сирот.
Секрет осенней грусти неглубок,
как дно ручья, которого не видишь,
но чувствуешь, что в венах бродит сок
и предрекает подзаборный финиш.
Как пальцами проводят по лицу,
прощаясь с прошлым, так веди свой контур –
рисуй на влажной зеркале лису,
похожую изгибом на аорту,
и сквозь её прозрачные глаза
смотри как осень плещется и рвётся –
как сука с привязи,
как шарик в небеса,
как письма тех, кто нам не достаётся.