Подайте кряк
Aug. 30th, 2005 03:01 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
l_uА вот наткнулись мы давеча на собственный полузабытый плутовской роман времен перестройки, да и зачитались. И подумали, что хорошо бы его выложить в сеть. Он (ха-ха) существует только в виде книги. Сканер-то у нас есть, он даже иногда работает. А вот программку для распознавания текста где взять? Ау, военспецы?
Цитатки:
* * *
...На рассвете вышла на берег крутой
посмотреть на полыхающий рассвет.
Тут Назаров сзади - парень молодой,
Раскрасавец двадцати неполных лет.
Мочи нет, мол, дожидаться до венца,
Степанида, дорогая, не гони,
ты не бойся ни мамани, ни отца,
ты ко мне со всею силою прильни!
И красавец мой не слышит ничего,
Обнимает меня крепко, как жену.
Рассердилась я и бросила его
Прям в Назарку, в набежавшую волну!..
* * *
В те времена Осип Осинов записал в 27-м томе своих"Уединенных наблюдений и размышлений над людьми, природой и временем":
"Наблюдая горящий дом Осоавиахима, понял, что главный вопрос - ожидает ли человечество мирное сосуществование или ядерное уничтожение - может быть решен мною в течение ближайших лет.
Ибо различия меж Евдокией и Михаилом поболее, чем между русским, американцем, китайцем и негром, по-всякому взятыми..."
* * *
На следующий день Очень Уважаемый Всеми Человек сказал на базаре в присутствии многих ушей: "Этому делибашу Ахмету очень нравится мой гарем. Раз у него такой хороший вкус, клянусь, я поселю его там. Такой отважный человек будет хорошим евнухом."
* * *
Я у милки две груди
Накручу на бигуди!
Если пышной будет грудь,
Замуж выйдет как-нибудь!
- Кошмар,- оценила Эвелина Пранская.
- Могу еще спеть,- предложил Дерибасов.- Только это самая приличная.
* * *
Деньги уже не помещались в чулок, и Дерибасов реквизировал у Дуни колготки, что позволило им с Елисеичем разделить личные счета, сохранив единство капитала.
* * *
И участковый так говорит. Я - ему: "Пистолет сделать сможет?" А он смеется, мол, Елисеич - это в селе так подозреваемого зовут - если уж пистолеты делать станет, то такие, что в нужное время по нужному адресу сами придут и нужному человеку в нужное место нужное число пуль всадят, а уходя дверь за собой запрут.
* * *
Одиссей оказался мужиком правильным, хоть и разводил вино водой. После первой амфоры Мишель стал от избытка теплых чувств звать его Одиссеичем, а тот, хоть и обижался все больше, обнимал Мишеля все крепче.
Испуганный Мишель попросил сменить сорт вина. И пока Одиссей объяснял, что надо делать только что купленному у Дерибасова огромному лысому рабу с уже оттопыренной краденной чашей тогой, Дерибасов зайцем запетлял между колоннами и залег в тени портика.
* * *
А все из-за Григория Самуиловича Острополера, опустившегося на Назаровом лугу после того, как ночью на тачанке увезли основателя и первого председателя колхоза Кира Дерибасова. Пока персональный пастух - придурковатый и диковатый переросток Мотя Дерибасов переживал священный трепет, достояние Назарьино, лучший экспонат районной сельскохозяйственной выставки бугай Дрыгва взял на рога фанерную птицу. И тут же один из трех геройского вида мужчин в черных шлемах рванул маузер и разрядил всю обойму в крушившего аэроплан Дрыгву.
- Да ты что ж, мать твою, Острополер, делаешь?!- заорал секретарь Благодатненского райкома и тоже вытащил маузер.- Ты кого, гад, ликвидировал?! Ты же наше светлое будущее ликвидировал! - и он начал лезть дулом в острополеровский живот.
Острополер отбивал ствол своим разряженным маузером и брезгливо кривил губы. Фехтование огнестрельным оружием прервал зычный окрик:
- Отставить! - от штурвала оторвался комбриг и, размахивая наганом, соскочил на траву.
Секретарь остервенело разрядил маузер в покореженный фюзеляж. После чего все трое, спрятав оружие, дружно и уверенно зашагали к селу, где по рекомендации секретаря райкома растерявшиеся назарьинцы единогласно избрали Григория Острополера своим новым председателем.
- Как же я теперь, Леня, без неба буду?- растерянно спрашивал новоиспеченный председатель своего прежнего командира и настороженно поглядывал на новообретенного партийного руководителя.
- Да ладно,- сказал комбриг любимому командиру эскадрилии.- Дальше Кушки не послали, меньше взвода не дали. И вообще... Колхоз богатый. Накопишь на самолет и летай - хоть поля опрыскивай, хоть к Томке за шампанским.
И сказал он так неспроста. Именно шампанское вытолкнуло Острополера, как пробку, из авиации. Несколько дней назад приехали в бригаду артисты Ташлореченского театра музкомедии. Выступили, ну и все прочее, как водится. К утру юной артистке балета Октябрине Аловой, вернее, уже просто Риночке, после "нет уж, как хотите, соколики, но последнего танца", захотелось освежиться шампанским. И тут летчик-ас, комэск один, смуглый темпераментный Острополер, по кличке Пропеллер, поднялся из-за стола.
- Сейчас слетаю,- бросил он, неестественно прямо пошел к выходу и приземлился на Ташлореченской площади. Там Острополер взял у Томки ящик шампанского и даже благополучно вернулся, выпив в полете бутылку и разбив при посадке всего пол-ящика.
И не миновать бы Острополеру трибунала, не успей комбриг до семнадцатого года поносить кивер, эполеты и гусарский ментик. Всю ночь комбриг вслушивался в темноту и мысленно сочинял горькое, мудрое и ироничное письмо о смысле бытия с французскими и латинскими цитатами, а сочинив, не стал предавать мысли бумаге, ибо слать письмо было уже некому. Точно так же безвозвратно некому, как ничем нельзя было помочь Острополеру. А наутро пришел в бригаду призыв, который можно было принять и за разнорядку, "О дальнейшем укреплении руководства сельским хозяйством на местах". И комбриг на радостях сам доставил будущего председателя прямо к морде Дрыгвы.
Надо сказать, случайная, в общем-то, смерть последнего настолько глубоко потрясла назарьинцев, что эти самостоятельные хозяева подчинялись Острополеру беспрекословно.
- Ежели он Дрыгву, как пса... То уж человека ему в расход пустить... Смурной. Два раза такой, видать, повторять не станет.
Тоскующий Острополер начал вникать в хозяйственные вопросы и ужаснулся. Его предшественник оказался матерым саботажником, врагом и вредителем. За вывеской колхоза скрывался какой-то кулацкий синдикат. В колхозный коровник коровы вступали только в день приезда комиссий и уполномоченных, а также приезжавших за передовым опытом. И уже через два часа после заточения поднимали мычание на всю округу, бодали и лягали перегородки. В казарменных условиях эти рогатые твари объявляли голодовку и принципиально не доились. В общем, весь колхозный скот выдаивался на обнесенных добротными заборами частных дворах. Было определено, сколько кому чего и когда сдавать, но невозможно было определить, сколько чего у кого при этом остается!
* * *
Я-то читал, что такое трансплантация сегодня! Успех во многом зависит от свежести того, что пересаживают. Все думают, что вы Арбатовых органам сдали. А вы их на органы пустили! В подпольную клинику, да? На запчасти.
* * *
Братья и сестры! Доколе мы будем считать скот в головах, а людей в ртах!?
* * *
Генерал вылез из машины. И эффект превзошел все ожидания!
То есть в первую секунду все, как и положено, замерли и подтянулись. Но потом, как с неба, громыхнул все тот же бас:
- Сержант Курашвили! Втяни живот! И воротник застегни!
Вальяжный генерал дернулся, рука его непроизвольно потянулась к вороту, лицо озарила мечтательно-бессмысленная улыбка и, раскинув руки, Гиви Отарович кинулся к батюшке с криком:
- Командир! Дорогой! Кацо! тебя же расстреляли!
Два комплекта побитых ревматизмом костей затрещали в могучих объятиях.
* * *
Скакал по Назарьину Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
За ним, от вольности охмелев,
Сотня лихих казаков.
Копыта бьют, и трубы поют,
И пукает броневик.
Резной наличник сулит уют,
Но шашка славу сулит.
Назаров луг. Там водит круг
Сотня назарьинских дев.
Конь под наркомом споткнулся вдруг,
Спешился грозный Лев.
Въехал в Назарьино Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
Его людей к себе на согрев
Пустили сто лучших дворов.
Три дня потом собирал нарком
Сотню по всем дворам.
Стога безжалостным броневиком
Заваливал по утрам.
В стогах нашел девяносто семь
И застыдил вконец.
Но трое остались в селе насовсем,
Чтобы пойти под венец.
Покинул Назарьино Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
А позади плелась, поскучнев,
Сотня без трех казаков.
* * *
Кто ехал на Кавказ, тот обязательно об Назарьино спотыкался... Есенин был, но, правда, немножко не в себе - утром вышел из избы, ведро воды на голову опрокинул, долго на Лушку Назарову щурился, говорят, красавица была, потом головой помотал: "Во,- говорит,- дела... В Азербайджане - и такие бабы".
* * *
По ночам отец Василий и генерал Гиви продолжали сбивать друг с друга накопившиеся за годы спесь, солидность, респектабельность, благопристойность, сдержанность, самоконтроль, величавость, и прочие слои грима.
На шестую ночь они взломали конюшню и увели двух лучших коней. Лик полной луны вытянулся от удивления, когда на Назаров луг вылетел взмыленный вороной конь с огромным седобородым священником. Черная ряса хлопала на ветру, оба креста сбились за спину, раздвоенная борода струилась. В руке он держал прутик, гикал и гремел Пушкинскими "Бесами". Следом, на белом коне, скакал сохранивший щегольскую кавказскую посадку генерал. Словно ловя такси, он махал рукой и взывал:
- Стой, командир!
* * *
Неизвесто сколькиэтажные проклятия воздвиг бы отец Василий, если бы Гиви не лишил того дара речи:
- Глупая книга - Библия,- в сердцах перебил он.- Совсем глупая! "Он взошел к ней на ложе и познал ее!" Женщина познается не после свадьбы. Только после развода!
* * *
Этой весной Дерибасов с восторгом и тайным страхом наблюдал паводок. Тоненькие денежные ручейки, подпитывавшие его осенью, к весне обезумели, взломали все возможные оковы, единым мощным потоком вырвались на поверхность, неся с собой массу человеческого хлама, закрутили опасные водовороты и понесли Мишеля в известном только им направлении.
* * *
Пистолет сладострастно содрогнулся, выпустив певую пулю отмщения. Стекло разлетелось. Снова заржал жеребец, замычала корова, надавил на клаксон Осоавиахим.
Дерибасов проворно закатился под стол, выхватил пистолет и, не поднимая скатерти, выстрелил куда-то в сторону Дуни. Он очень спешил нажать на курок, прежде чем вторая пуля оборвет его жизнь.
Дуня завизжада, поддернула юбку и вспрыгнула на диван, словно из-под стола могла выскочить огромная крыса.
Так как визг Дуни не походил на вопль раненого, Дерибасов выстрелил на звук и, подражая шерифам, ковбоям, гангстерам и прочим суперменам, откатился к другой ножке стола.
- Ах ты ж, выродок! В женщину?!- завопила Дуня и, не дожидаясь третьей пули, вспрыгнула на стол и стала палить под себя.
Хоть у Дерибасова от постоянного катанья уже кружилась голова, на второй пуле он сообразил, откуда стреляют, и открыл огонь по низкому потолку своего убежища. Попав под "зенитный" огонь, Дуня запрыгала по столу.
Евдокия "танцевала", Дерибасов катался, что-то звенело, и со стороны могло показаться, что обоим ужасно весело.
Первым отстрелялся Мишель, и столешница сразу показалась ему крышкой гроба. Дерибасов взял с места в карьер - набирая скорость, прогалопировал на четвереньках до дальнего конца стола и бросился к двери.
Цитатки:
* * *
...На рассвете вышла на берег крутой
посмотреть на полыхающий рассвет.
Тут Назаров сзади - парень молодой,
Раскрасавец двадцати неполных лет.
Мочи нет, мол, дожидаться до венца,
Степанида, дорогая, не гони,
ты не бойся ни мамани, ни отца,
ты ко мне со всею силою прильни!
И красавец мой не слышит ничего,
Обнимает меня крепко, как жену.
Рассердилась я и бросила его
Прям в Назарку, в набежавшую волну!..
* * *
В те времена Осип Осинов записал в 27-м томе своих"Уединенных наблюдений и размышлений над людьми, природой и временем":
"Наблюдая горящий дом Осоавиахима, понял, что главный вопрос - ожидает ли человечество мирное сосуществование или ядерное уничтожение - может быть решен мною в течение ближайших лет.
Ибо различия меж Евдокией и Михаилом поболее, чем между русским, американцем, китайцем и негром, по-всякому взятыми..."
* * *
На следующий день Очень Уважаемый Всеми Человек сказал на базаре в присутствии многих ушей: "Этому делибашу Ахмету очень нравится мой гарем. Раз у него такой хороший вкус, клянусь, я поселю его там. Такой отважный человек будет хорошим евнухом."
* * *
Я у милки две груди
Накручу на бигуди!
Если пышной будет грудь,
Замуж выйдет как-нибудь!
- Кошмар,- оценила Эвелина Пранская.
- Могу еще спеть,- предложил Дерибасов.- Только это самая приличная.
* * *
Деньги уже не помещались в чулок, и Дерибасов реквизировал у Дуни колготки, что позволило им с Елисеичем разделить личные счета, сохранив единство капитала.
* * *
И участковый так говорит. Я - ему: "Пистолет сделать сможет?" А он смеется, мол, Елисеич - это в селе так подозреваемого зовут - если уж пистолеты делать станет, то такие, что в нужное время по нужному адресу сами придут и нужному человеку в нужное место нужное число пуль всадят, а уходя дверь за собой запрут.
* * *
Одиссей оказался мужиком правильным, хоть и разводил вино водой. После первой амфоры Мишель стал от избытка теплых чувств звать его Одиссеичем, а тот, хоть и обижался все больше, обнимал Мишеля все крепче.
Испуганный Мишель попросил сменить сорт вина. И пока Одиссей объяснял, что надо делать только что купленному у Дерибасова огромному лысому рабу с уже оттопыренной краденной чашей тогой, Дерибасов зайцем запетлял между колоннами и залег в тени портика.
* * *
А все из-за Григория Самуиловича Острополера, опустившегося на Назаровом лугу после того, как ночью на тачанке увезли основателя и первого председателя колхоза Кира Дерибасова. Пока персональный пастух - придурковатый и диковатый переросток Мотя Дерибасов переживал священный трепет, достояние Назарьино, лучший экспонат районной сельскохозяйственной выставки бугай Дрыгва взял на рога фанерную птицу. И тут же один из трех геройского вида мужчин в черных шлемах рванул маузер и разрядил всю обойму в крушившего аэроплан Дрыгву.
- Да ты что ж, мать твою, Острополер, делаешь?!- заорал секретарь Благодатненского райкома и тоже вытащил маузер.- Ты кого, гад, ликвидировал?! Ты же наше светлое будущее ликвидировал! - и он начал лезть дулом в острополеровский живот.
Острополер отбивал ствол своим разряженным маузером и брезгливо кривил губы. Фехтование огнестрельным оружием прервал зычный окрик:
- Отставить! - от штурвала оторвался комбриг и, размахивая наганом, соскочил на траву.
Секретарь остервенело разрядил маузер в покореженный фюзеляж. После чего все трое, спрятав оружие, дружно и уверенно зашагали к селу, где по рекомендации секретаря райкома растерявшиеся назарьинцы единогласно избрали Григория Острополера своим новым председателем.
- Как же я теперь, Леня, без неба буду?- растерянно спрашивал новоиспеченный председатель своего прежнего командира и настороженно поглядывал на новообретенного партийного руководителя.
- Да ладно,- сказал комбриг любимому командиру эскадрилии.- Дальше Кушки не послали, меньше взвода не дали. И вообще... Колхоз богатый. Накопишь на самолет и летай - хоть поля опрыскивай, хоть к Томке за шампанским.
И сказал он так неспроста. Именно шампанское вытолкнуло Острополера, как пробку, из авиации. Несколько дней назад приехали в бригаду артисты Ташлореченского театра музкомедии. Выступили, ну и все прочее, как водится. К утру юной артистке балета Октябрине Аловой, вернее, уже просто Риночке, после "нет уж, как хотите, соколики, но последнего танца", захотелось освежиться шампанским. И тут летчик-ас, комэск один, смуглый темпераментный Острополер, по кличке Пропеллер, поднялся из-за стола.
- Сейчас слетаю,- бросил он, неестественно прямо пошел к выходу и приземлился на Ташлореченской площади. Там Острополер взял у Томки ящик шампанского и даже благополучно вернулся, выпив в полете бутылку и разбив при посадке всего пол-ящика.
И не миновать бы Острополеру трибунала, не успей комбриг до семнадцатого года поносить кивер, эполеты и гусарский ментик. Всю ночь комбриг вслушивался в темноту и мысленно сочинял горькое, мудрое и ироничное письмо о смысле бытия с французскими и латинскими цитатами, а сочинив, не стал предавать мысли бумаге, ибо слать письмо было уже некому. Точно так же безвозвратно некому, как ничем нельзя было помочь Острополеру. А наутро пришел в бригаду призыв, который можно было принять и за разнорядку, "О дальнейшем укреплении руководства сельским хозяйством на местах". И комбриг на радостях сам доставил будущего председателя прямо к морде Дрыгвы.
Надо сказать, случайная, в общем-то, смерть последнего настолько глубоко потрясла назарьинцев, что эти самостоятельные хозяева подчинялись Острополеру беспрекословно.
- Ежели он Дрыгву, как пса... То уж человека ему в расход пустить... Смурной. Два раза такой, видать, повторять не станет.
Тоскующий Острополер начал вникать в хозяйственные вопросы и ужаснулся. Его предшественник оказался матерым саботажником, врагом и вредителем. За вывеской колхоза скрывался какой-то кулацкий синдикат. В колхозный коровник коровы вступали только в день приезда комиссий и уполномоченных, а также приезжавших за передовым опытом. И уже через два часа после заточения поднимали мычание на всю округу, бодали и лягали перегородки. В казарменных условиях эти рогатые твари объявляли голодовку и принципиально не доились. В общем, весь колхозный скот выдаивался на обнесенных добротными заборами частных дворах. Было определено, сколько кому чего и когда сдавать, но невозможно было определить, сколько чего у кого при этом остается!
* * *
Я-то читал, что такое трансплантация сегодня! Успех во многом зависит от свежести того, что пересаживают. Все думают, что вы Арбатовых органам сдали. А вы их на органы пустили! В подпольную клинику, да? На запчасти.
* * *
Братья и сестры! Доколе мы будем считать скот в головах, а людей в ртах!?
* * *
Генерал вылез из машины. И эффект превзошел все ожидания!
То есть в первую секунду все, как и положено, замерли и подтянулись. Но потом, как с неба, громыхнул все тот же бас:
- Сержант Курашвили! Втяни живот! И воротник застегни!
Вальяжный генерал дернулся, рука его непроизвольно потянулась к вороту, лицо озарила мечтательно-бессмысленная улыбка и, раскинув руки, Гиви Отарович кинулся к батюшке с криком:
- Командир! Дорогой! Кацо! тебя же расстреляли!
Два комплекта побитых ревматизмом костей затрещали в могучих объятиях.
* * *
Скакал по Назарьину Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
За ним, от вольности охмелев,
Сотня лихих казаков.
Копыта бьют, и трубы поют,
И пукает броневик.
Резной наличник сулит уют,
Но шашка славу сулит.
Назаров луг. Там водит круг
Сотня назарьинских дев.
Конь под наркомом споткнулся вдруг,
Спешился грозный Лев.
Въехал в Назарьино Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
Его людей к себе на согрев
Пустили сто лучших дворов.
Три дня потом собирал нарком
Сотню по всем дворам.
Стога безжалостным броневиком
Заваливал по утрам.
В стогах нашел девяносто семь
И застыдил вконец.
Но трое остались в селе насовсем,
Чтобы пойти под венец.
Покинул Назарьино Троцкий Лев,
Сваливший сиамских орлов.
А позади плелась, поскучнев,
Сотня без трех казаков.
* * *
Кто ехал на Кавказ, тот обязательно об Назарьино спотыкался... Есенин был, но, правда, немножко не в себе - утром вышел из избы, ведро воды на голову опрокинул, долго на Лушку Назарову щурился, говорят, красавица была, потом головой помотал: "Во,- говорит,- дела... В Азербайджане - и такие бабы".
* * *
По ночам отец Василий и генерал Гиви продолжали сбивать друг с друга накопившиеся за годы спесь, солидность, респектабельность, благопристойность, сдержанность, самоконтроль, величавость, и прочие слои грима.
На шестую ночь они взломали конюшню и увели двух лучших коней. Лик полной луны вытянулся от удивления, когда на Назаров луг вылетел взмыленный вороной конь с огромным седобородым священником. Черная ряса хлопала на ветру, оба креста сбились за спину, раздвоенная борода струилась. В руке он держал прутик, гикал и гремел Пушкинскими "Бесами". Следом, на белом коне, скакал сохранивший щегольскую кавказскую посадку генерал. Словно ловя такси, он махал рукой и взывал:
- Стой, командир!
* * *
Неизвесто сколькиэтажные проклятия воздвиг бы отец Василий, если бы Гиви не лишил того дара речи:
- Глупая книга - Библия,- в сердцах перебил он.- Совсем глупая! "Он взошел к ней на ложе и познал ее!" Женщина познается не после свадьбы. Только после развода!
* * *
Этой весной Дерибасов с восторгом и тайным страхом наблюдал паводок. Тоненькие денежные ручейки, подпитывавшие его осенью, к весне обезумели, взломали все возможные оковы, единым мощным потоком вырвались на поверхность, неся с собой массу человеческого хлама, закрутили опасные водовороты и понесли Мишеля в известном только им направлении.
* * *
Пистолет сладострастно содрогнулся, выпустив певую пулю отмщения. Стекло разлетелось. Снова заржал жеребец, замычала корова, надавил на клаксон Осоавиахим.
Дерибасов проворно закатился под стол, выхватил пистолет и, не поднимая скатерти, выстрелил куда-то в сторону Дуни. Он очень спешил нажать на курок, прежде чем вторая пуля оборвет его жизнь.
Дуня завизжада, поддернула юбку и вспрыгнула на диван, словно из-под стола могла выскочить огромная крыса.
Так как визг Дуни не походил на вопль раненого, Дерибасов выстрелил на звук и, подражая шерифам, ковбоям, гангстерам и прочим суперменам, откатился к другой ножке стола.
- Ах ты ж, выродок! В женщину?!- завопила Дуня и, не дожидаясь третьей пули, вспрыгнула на стол и стала палить под себя.
Хоть у Дерибасова от постоянного катанья уже кружилась голова, на второй пуле он сообразил, откуда стреляют, и открыл огонь по низкому потолку своего убежища. Попав под "зенитный" огонь, Дуня запрыгала по столу.
Евдокия "танцевала", Дерибасов катался, что-то звенело, и со стороны могло показаться, что обоим ужасно весело.
Первым отстрелялся Мишель, и столешница сразу показалась ему крышкой гроба. Дерибасов взял с места в карьер - набирая скорость, прогалопировал на четвереньках до дальнего конца стола и бросился к двери.
