![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
l_u1. В то время я. 2.Каждое утро я. 3. В результате я. 4. Я чувствовал.(a, b, c)
5. Мне было.
начало продолжение
Натали опаздывала. На ее мобильный после одного случая я стараюсь не звонить, во всяком случае, когда она работает. Мне не нравится звонить, не зная услышу я живой голос Натали или неорганический корректный голос профессиональной журналистки.
Долго ее ждать мне тоже не нравится. Я впадаю в странное состояние безвременья, как закатившаяся в щель монета. И тогда чувствую себя обсчитанным. То ли Натали, то ли самим Временем. Вот видишь, Волчок, от понятий так же трудно уходить, как от женщин. Ладно, как от погони. Монета -- это вообще хороший пример. Нечто конкретное, наделенное абстрактной ценностью. Все абстрактное мышление человечества начало корежиться в тот момент, когда родилась монета, стоившая больше, чем содержащийся в ней металл. После этого было много всего в истории человечества, ты еще потом это узнаешь. Главное, что теперь ты понял почему в наше с тобой время террористов самой низкой пробы так легко объявляют бомбистами/бомбометателями/бомбардировщиками. Понял?
-- Нет.
-- Да потому что это инфляция, Волчок! Мы сейчас живем... мы с тобой попали, Волчок, в эпоху всеобщей инфляции всего. Дружной, как хор. Что мы можем сделать, наблюдая их песню из темного зала? Отказываться подвывать, конечно, но этого мало.
-- Ненавидеть?
-- Да. Ненавидеть. Швырять им обратно в морды их фальшивые монеты!
-- Всех?
-- Это самое сложное в науке ненависти. Чужих. Но не всех. И некоторых своих, иногда. И себя тоже, но не всегда. Сложнее всего с теми, кого любишь...
На самом деле, конечно, я упрощаю. С теми кого любишь -- еще более-менее понятно, там обычно триггерная любовь-ненависть, без промежуточных состояний. Сложнее с теми, кого еще только готов полюбить.
Хорошо, что у меня появился Волчок, с которым можно ждать Натали. Своих фронтовых командиров я никогда не брал сюда с собой. Мне даже не приходило это в голову. Хотя самой Натали все равно кого я с собой притащу. Когда мы вдвоем, она живет коммуной из двух человек. Когда меня нет, она живет коммуной из одного человека. В последнем я почему-то уверен, хотя мы это никогда не обсуждали.
Рядом с компьютером, на рабочем столе, у нее стоит фотография в рамочке: улыбающийся молодой мужчина с ребенком. Я однажды все-таки спросил. Оказалось, что это муж ее кузины. Я недоуменно промолчал, подыскивая слова, а она рассмеялась и объяснила, что семейная фотография веселых красивых людей на рабочем столе -- это признак душевного здоровья и равновесия, а следовательно располагает людей и способствует общению.
-- Их ненавидеть?
-- Нет. Нельзя ненавидеть витрину магазина. Я понимаю, что тебе хочется подловить меня на смещении понятий. Я ведь назвал дальних родственников Натали -- "витриной магазина". Но это всего лишь метафора. Я всего лишь выставил на первый план особенности отношения к ним Натали. Ты должен отличать карточные фокусы от профессионального шулерства.
Оправдываться спокойно я точно не умею. Я нервничаю, начинаю подозревать себя в мельтешении, в дребезжании, в подобострастии. В итоге озлобляюсь и становлюсь высокомерен. Не надо это повторять хотя бы с Волчком. Надо его чем-то заинтересовать. Может быть, уголовная хроника?
-- "Суд Петах-Тиквы приговорил к одному году тюрьмы и лишению прав сроком на два года 59-летнего водителя из арабской деревни Бака-Эль-Гарбия, задавившего насмерть пешехода и пойманного при вождении без прав."
-- Ненавидеть?
-- Можно. И судью в первую очередь. Потому что у нас прецедентное право. Это когда каждое смещение четкости понятия узаконивается и становится трамплином для нового прыжка закона в сторону, подальше от понятий. Это вроде государственного сколиоза. Есть такая болезнь позвоночника. Тебе как, не слишком сложно?
-- Нет.
-- Значит, все понятно?
-- Нет.
-- Мы гордимся тем, что прямоходящие, понял?
-- Мы?
-- Не придирайся! Сколиоз искривляет позвоночник и человек становится кривоходящим. Мы живем в кривоходящем обществе.
-- Ненавидеть?
-- Да!
-- Мстить?
-- Да!
5. Мне было.
начало продолжение
Натали опаздывала. На ее мобильный после одного случая я стараюсь не звонить, во всяком случае, когда она работает. Мне не нравится звонить, не зная услышу я живой голос Натали или неорганический корректный голос профессиональной журналистки.
Долго ее ждать мне тоже не нравится. Я впадаю в странное состояние безвременья, как закатившаяся в щель монета. И тогда чувствую себя обсчитанным. То ли Натали, то ли самим Временем. Вот видишь, Волчок, от понятий так же трудно уходить, как от женщин. Ладно, как от погони. Монета -- это вообще хороший пример. Нечто конкретное, наделенное абстрактной ценностью. Все абстрактное мышление человечества начало корежиться в тот момент, когда родилась монета, стоившая больше, чем содержащийся в ней металл. После этого было много всего в истории человечества, ты еще потом это узнаешь. Главное, что теперь ты понял почему в наше с тобой время террористов самой низкой пробы так легко объявляют бомбистами/бомбометателями/бомбардировщиками. Понял?
-- Нет.
-- Да потому что это инфляция, Волчок! Мы сейчас живем... мы с тобой попали, Волчок, в эпоху всеобщей инфляции всего. Дружной, как хор. Что мы можем сделать, наблюдая их песню из темного зала? Отказываться подвывать, конечно, но этого мало.
-- Ненавидеть?
-- Да. Ненавидеть. Швырять им обратно в морды их фальшивые монеты!
-- Всех?
-- Это самое сложное в науке ненависти. Чужих. Но не всех. И некоторых своих, иногда. И себя тоже, но не всегда. Сложнее всего с теми, кого любишь...
На самом деле, конечно, я упрощаю. С теми кого любишь -- еще более-менее понятно, там обычно триггерная любовь-ненависть, без промежуточных состояний. Сложнее с теми, кого еще только готов полюбить.
Хорошо, что у меня появился Волчок, с которым можно ждать Натали. Своих фронтовых командиров я никогда не брал сюда с собой. Мне даже не приходило это в голову. Хотя самой Натали все равно кого я с собой притащу. Когда мы вдвоем, она живет коммуной из двух человек. Когда меня нет, она живет коммуной из одного человека. В последнем я почему-то уверен, хотя мы это никогда не обсуждали.
Рядом с компьютером, на рабочем столе, у нее стоит фотография в рамочке: улыбающийся молодой мужчина с ребенком. Я однажды все-таки спросил. Оказалось, что это муж ее кузины. Я недоуменно промолчал, подыскивая слова, а она рассмеялась и объяснила, что семейная фотография веселых красивых людей на рабочем столе -- это признак душевного здоровья и равновесия, а следовательно располагает людей и способствует общению.
-- Их ненавидеть?
-- Нет. Нельзя ненавидеть витрину магазина. Я понимаю, что тебе хочется подловить меня на смещении понятий. Я ведь назвал дальних родственников Натали -- "витриной магазина". Но это всего лишь метафора. Я всего лишь выставил на первый план особенности отношения к ним Натали. Ты должен отличать карточные фокусы от профессионального шулерства.
Оправдываться спокойно я точно не умею. Я нервничаю, начинаю подозревать себя в мельтешении, в дребезжании, в подобострастии. В итоге озлобляюсь и становлюсь высокомерен. Не надо это повторять хотя бы с Волчком. Надо его чем-то заинтересовать. Может быть, уголовная хроника?
-- "Суд Петах-Тиквы приговорил к одному году тюрьмы и лишению прав сроком на два года 59-летнего водителя из арабской деревни Бака-Эль-Гарбия, задавившего насмерть пешехода и пойманного при вождении без прав."
-- Ненавидеть?
-- Можно. И судью в первую очередь. Потому что у нас прецедентное право. Это когда каждое смещение четкости понятия узаконивается и становится трамплином для нового прыжка закона в сторону, подальше от понятий. Это вроде государственного сколиоза. Есть такая болезнь позвоночника. Тебе как, не слишком сложно?
-- Нет.
-- Значит, все понятно?
-- Нет.
-- Мы гордимся тем, что прямоходящие, понял?
-- Мы?
-- Не придирайся! Сколиоз искривляет позвоночник и человек становится кривоходящим. Мы живем в кривоходящем обществе.
-- Ненавидеть?
-- Да!
-- Мстить?
-- Да!
