3Ы.

[l_u]

Часть 1. "Укус за бочок".
Часть 2. "Ростовщик мести".

Часть 3. Пустое множество.
14. Когда я был (a , b, c)

15. У меня зазвонил.

        У меня зазвонил телефон. Домашний, не мобильный. Обычно это или отец (редко), или охотники за деньгами (чаще). К вербальным коробейникам я отношусь спокойно. Но совершенно не выношу, когда меня подманивают манком жалости.

В детстве, попав в новый двор, я в первую неделю выкупил у Кольчи трёх недомученных котят. Деньги на четвёртого у меня тоже были, но лишь на четвёртого. Я сжимал их в кармане. Кольча сжимал котёнка. Я досмотрел, а деньги отдал Косинусу -- он был на два года старше меня, на год старше Кольчи. Кличку свою он носил гордо, поскольку дана была старшими пацанами и как бы приобщала. Тот Косинус любил "денюшки", животных и считался "психованным". Теперь я знаю, что это был один из важных для меня поступков. И не потому, что после этого уже лет тридцать Косинус время от времени становится моим ландскнехтом, причём при всё более странных обстоятельствах. Важнее (гораздо), что тогда я впервые эффективно решил задачу, поступив не так, как от меня ожидали. Нет, не то... самое главное, что я впервые действовал вопреки собственным эмоциям. Это было неприятно. Неприятной была и награда -- промокашка моей детской душонки пропитывалась кровью, капающей с Кольчиной разбитой морды -- компотом из крови кошачьей и человечьей. Но восхищение/катарсис от правильно принятого решения я познал именно тогда, тогда же я и лишился невинности безответственности. Я принял вызов, если так можно обозначить эту сдвижку моего человеческого рычажка, именно так.

        Но я слышу, как вокруг с каждым годом звучат всё громче/пронзительнее манки жалости. Кажется, у этого инструмента скоро появятся свои страдивари. Партитуры уже появились. И этот специфический взгляд исполнителя, который ощущаешь даже по телефону... В последнее время мне ощутимо мешает жить ощущение этого сверлящего затылок взгляда. Взгляд этот принадлежит наёмнику. Неглупому и профессиональному. Наёмник знает, что я должен делать. Но он даже не собирается глобально диктовать весь образ жизни (спасибо, кстати, ему за это). Он всего лишь желает управлять моим состраданием. Он замыслил доброе. Он хочет лишить меня права на выбор индивидуальной/конкретной жалости. Он заранее решил, на что, и кому, и сколько (не менее, чем...) я должен пожертвовать. "Разве вам не жалко..." Он твердо верит, что сострадание должно осуществляться под контролем специально созданных организаций и тренированных людей, которые знают как, кому и сколько надо. Которые, конечно же, отщипывают/фильтруют мою жалость в денежном эквиваленте, которые становятся уверенными/оплаченными посредниками между несчастьем и ну, не счастьем, а отсутствием несчастья. Они подманивают примитивной, но притягательной мыслью – делать добро не напрягаясь, перепоручить сострадание, выгулять псинку своей жалости в специально отведённом для этого месте. Это безошибочный принцип использования чужой лени, лени неплохих людей, способных на абстрактное сострадание, но не желающих для этого совершать конкретные телодвижения. По сути, наёмники хотят выстроить жалость в оросительную систему и стоят, облокотившись о крантики, сверля взглядами мой затылок. Мне они противны. Жалость моя пересыхает, как слёзы.

Comments

[yms.livejournal.com]

Ссылка на первую часть не работает.

[l-u.livejournal.com]

Спасибо. А сейчас?

[yms.livejournal.com]

Сейчас нормально, вам спасибо.