ЗЫ.

[l_u]

Часть 1. "Укус за бочок".
Часть 2. "Ростовщик мести".
Часть 3. "Пустое множество".

Часть 4. Объективное вменение.

30. Раз в неделю я.  31. Я так и не.  32. Этот раздел я.  33. Меж тем, я.  34. Я оказался жертвой.  35. Когда мы с.  36. Я не мог её.
 

37. Я словно бы.

            Я словно бы лежал на диване и слышал стук в дверь, но не хотелось вставать, тем более, что я отлично знал кто рвется внутрь. Внутрь рвался хаос. Он выследил меня и счёл опасным противником. Он стал окружать/обволакивать меня, он наносил точечные, сначала как бы даже шутливые удары, разведывательные, конечно, но тычки становились жёстче, а орудия острее, он пах трупным потом и липкими ладонями зажимал мне ноздри по ночам, я просыпался за мгновение до собственного крика, но уже задыхаясь (нет, покойники мне не снились), снов я не видел, только цвета менялись, да хаотически дребезжали, перетекая друг в друга, что я счёл плохим признаком, но так и не придумал как с этим справиться. Я, кажется, унижал здравый смысл не деланием, чем добился ровно ничего.

            После преданного мною Пурима, везение перевернулось. Я говорил себе, что нет никакой чёрной полосы, что просто до этого мне отчаянно фартило, но кто бы я был, если бы поверил своим лживым увещеваниям, я слишком хорошо себя знал, чтобы заметить мельчайшую неискренность и даже просто неуверенность.

            За прошедшие три недели пять (!) вышедших на отдачу долга мстителей не вышли со мной на связь, были моменты, когда я просто не знал, что с собой делать, ждать просто так я тоже не мог, но и клацать впустую по клавишам не имел права -- откуда мне было знать, кто теперь читает их мейлы. В четырех случаях я хотя бы получил от заказчиков подтверждения, что месть была исполнена. В двух из них удалось отследить, что убийцы были задержаны. Я не мог избавиться от чувства нестабильности/перенасыщенности системы, что ситуация одичала и вот-вот прыгнет на меня с тумбы. Слуги Его Величества Случая настигли меня, они вели меня обратно, заломив руки, и я не знал удастся ли мне избежать рабства. Я стал подозревать каждый звонок в дверь. Я безмолвно репетировал последнее слово.

            В принципе, я с самого начала допускал возможность ареста исполнителей, и все мстители получали подробный инструктаж -- как вести себя под следствием, чтобы не усугубить своё и моё положение. Все они, вроде, ясно понимали (насколько у одержимых местью вообще может быть ясное понимание), что организованное заказное убийство на весах Фемиды сильно перевесит, скажем, непреднамеренное, по неосторожности, убийство оскорбившего их незнакомого человека. Полное отсутствие мотива преступления – это был их непобиваемый козырь, просрать который мог только полный мудак, но ведь мой Pack представлял человечество и не мог быть свободен от глупцов. Да и следователи иногда попадаются умные, ушлые и тонкие. Все иногда попадаются, это такой закон существования. Да, я начал бояться, что за мной придут, и я не успею. Оставалось меньше месяца. Все визы/билеты уже были заказаны. Измученным постоянными отговорками и проволочками журнозвёздам, наконец-то удалось додавить/приручить пугливого хозяина зелёной папки. Они уже знали где и когда её получат. Оставалось лишь сообщить эти же сведения (место и время) мстителям – я всегда делал это в последний момент, чтобы избежать утечки информации. Иначе говоря, всё, что мне оставалось – ещё месяц оставаться на свободе.

            Может быть (даже наверное), я тоже болен понятийным сколиозом. И представления мои, и моя картина мира искорёжена и изогнута. А как же иначе? Как я могу ещё противостоять общему сколиозу, уже набравшему такую высокую скорость и заданное (ох, как же заданное!) направление, что костяшки его доминошного позвоночника, падая, валят не только друг друга, но и дома, и судьбы, и (несчастный мой Израиль!) страны. Остановить этот процесс может лишь другой неизлечимо больной (искривлённый) хребет. Кто же виноват, что этим хребтом оказался я. Мне противно, мне не нравится, что именно мне досталась гнойно-кровавая роль протеза цивилизации, но это то, что для меня нашлось. И мне придётся сомкнуть два кривых процесса, две гнутые челюсти на шее этих сук. Главное – не сломаться. И мне всё равно, кто я – герой Самсон, или ослиная челюсть в его руке, вот на это мне точно плевать, я не сохраню анонимность только лишь от того, что в предстоящем нельзя её сохранять, это война, а не уголовщина.

            Одну войну (за деньги) из трёх я, всё-таки, выиграл. Но разве Малкин – противник по сравнению со Случаем и собственными демонами? Долг Воина (ну да, именно так) не давал мне права проиграть две оставшиеся войны и поэтому нельзя было ни сойти с ума, ни предать свою решимость, принимая ласки депрессии.

Стучали капли электронных писем, звонко и ясно длили дребезжащий звук, звавший меня получить чьи-то слова/чувства/судьбы. Но я не хотел даже писем Марии. Я заставлял себя ходить в качалку (сбросил пару кг) и выгуливать хворающего Волчка по Сети. Он злобно косился на сильную большую дичь и, с отвращением морща верхнюю губу, «мышковал», таская маленькие кусочки – всё, на что хватало его сил:

«Как заявила комиссар по внешнеполитическим связям и добрососедской политике ЕС Бенита Ферреро-Вальднер: «Европейская финансовая поддержка нового палестинского правительства должна быть обусловлена его стремлением добиваться мира мирными способами».

И этого лицемерного «добиваться мира мирными способами» нам обоим хватало почти на целый день, ну во всяком случае до вечера, когда поддавшиеся хаосу мои близкие подбирались поближе, слишком близко, сминая даже не скорлупу, а эту жалкую, прячущуюся за яичной скорлупой плёнку (похожую на затянутый смертью глаз мёртвой птицы) и начинали дёргать нас за хвосты. Впрочем, даже они делали это всё реже – сумятица их жизней потихоньку структурировалась. Отец находил подработки, учил где-то Тору, обрастал знакомствами, а дома, если не было Ксюши, всё больше сидел в её комнате за компьютером. Ксюша приходила из ульпана, отсыпалась, потом из её комнаты плыла зовущая субдепрессивно-развратная музыка, Ксюша тормошила меня (её откровенное упорство становилось для меня всё мучительнее), а затем уходила в ночную жизнь, тоже уже наполнявшуюся тенями новых знакомств. Впрочем, самой тёмной тенью стало моё старое знакомство. Косинус всё вился вокруг моего дома, угождал Ксюше и монотонно напоминал мне, что теперь мало пьёт и много зарабатывает.

Когда мы все были дома, отец и Ксюша радостно воспитывали друг друга. Я всё ещё являлся человеком, но за мной уже ничего не стояло. Этого ещё не знали отец и Ксюша, а я надеялся, что, если повезёт, то хотя бы частично поймут, когда узнают. Ещё я зачем-то приучал себя к мысли, что скоро исчезну даже как абстрактное понятие, как поколение между ними.

В конце концов, все мы медленно соскальзываем в пропасть. Цепляемся за стебли растений. Тормозим. Машем ногами, нащупываем опору. Теряем опору. Скользим. Мимо пролетают другие, теряют высоту. Здороваемся со знакомыми. Прощаемся. Сокрушено качаем головой. Заботимся о ближнем: "Осторожно, здесь скользко. Тут выступ. Медленнее, а то сорвешься". Сползаем. Это нормально. В пропасть – это нормально. Просто мы не любим, чтобы быстро...

Ксюша резко захлопнула входную дверь. Молча прошла на кухню. Шваркнула дверцей холодильника. Я впервые видел её злой. С бутылкой содовой пошла к себе в комнату, да не дойдя развернулась:

-- Па, у меня что, скоро мама будет?

-- Ты о чём?

-- Ну ты же подарил этой суке обручальное кольцо, да?

            -- Не смей называть моих женщин суками!

-- Да твоя Клава сама себя так назвала. Она так и пишет своё имя -- «сука», «кальба». Каф-ламед-бет-хей. Кальба. Какой дурой надо быть, чтобы писать себя через «каф»!

-- Откуда ты знаешь, как она пишет своё имя? Даже я этого не знаю.

Эта дура всё-таки подкараулила Ксюшу.

-- А когда в следующий раз будешь взлетать по лестнице в любовные объятия, покосись на почтовый ящик. С надписью «сука»!

Она её ещё и домой затащила. Чай с конфетами.

-- Что она тебе наговорила?

Ксюша развалилась напротив в кресле, в какой-то особенно вульгарной позе:

-- О... Ну... Она говорила о любви. О своей. К тебе и ко мне. А, чуть не забыла -- деда она тоже любит, ага. Передавала тебе чмоки-чмоки. Ну и... блевотный сериал как ей не везло с мужиками, пока в награду за алию ей не подарили тебя. Я плакаль.

-- Ксюша...

-- А ещё мне было сообщено, что в Израиле дети моего возраста уходят от родителей на съёмные квартиры.

-- Слушай...

-- Уже наслушалась. О! Хотела бы ещё насмотреться! Как вы идёте по улице рядом! -- хохоча, она ушла к себе и впервые заперлась.

        Сука! Суки. Обе. И Клава, и Вика, из-за которой я зачем-то, практически шутя, мелко отомстил прошлому, ткнул в него палкой, а оно ответило мне плевком в будущее. Мудак.

Я заставил себя сесть за компьютер и крутанул кровавое колесо. Как психанувший осёл в старой шахте. Швырнул пригоршню единиц мести в «шестой сундук». Ещё шаг по кругу. Письмо от Марии требовательно застучало с той стороны монитора.

«Дорогой Мистер Pack!

Поздравляю, у нас юбилей. Последнее Ваше письмо было пятидесятым (да, я их считала!) Золотая свадьба виртуальных романов. Что ж, пора, наконец, произнести это слово. А разве нет?

В общем, у меня для Вас сюрприз! Я перечитала все Ваши пятьдесят писем, Мистер Pack. Перечитала, как Вы догадываетесь (а Вы догадываетесь!) эмоционально и заинтересованно, что очень-очень способствует запоминанию и сопоставлению. Я почти уверена, что Вы меня испытывали и специально расчленили по письмам красивую логическую задачу. Я вычислила Вас, Мистер Pack! Не пугайтесь, не до конца. Но свой ай-пи можете уже не прятать и обходиться без анонимайзера. Пазл сложился, Вы – израильтянин, Вам около сорока лет (мой любимый возраст). Ближайший билет в Израиль был в ночь на девятое апреля (да, совсем скоро). Девятого апреля, ровно в полдень, я буду ждать Вас у Стены Плача (помните, когда мы обсуждали «язык падонков», как Вы писали с большой буквы «убей сибя ап Стену»?) Надеюсь, что бессонная ночь сильно не отразится на моей внешности.

Можете не отвечать и не демонстрировать рассудительность, сдать билет всё равно невозможно. Поэтому я Вас жду. А если не придёте, то тем более отвечать не надо.

До встречи, чёрт побери!

Ваша (ваша, ваша!) Мария.»

Comments

[kot-shred.livejournal.com]

Ну все, я озверела.
Кусочками и кусочками, хочу до конца!!!

[l-u.livejournal.com]

Ты не поверишь, насколько это близко. Книжка дописана, сейчас редактируем. Осталось 4 главы, так что в ближайший понедельник выкладываем последнюю (с перерывом на суб-воскр).