еще Волчковое, архивное

ОСЕНЬ ВОЛКОЛАКА

Утоли мою ненависть, серый асфальт подворотни,
раствори ее в стертом рассвете,
в бесцветном, безвольном отношении к жизни,
в незнакомом мне небе луна мельтешит, как на корте
мячик теннисный.
В тусклом асфальте луна — несвежая рыба.

Мокрый пейзаж, подгнивающий воздух устоев
тихо шипит, спотыкаясь о мой перегретый, ненавидящий мир.
Мне видны бытовые устройства, я комик,
заболевший тревожным предчувствием скуки, стерся до дыр.

Буду взглядом тоскующим тихо лакать закат.
Ночь — белье застирает, пятна покроет синькой.
Мы помянем его — день, что вышел кругом виноват,
был наказан и умер, зарезан — кроваво и стильно.

Быть обычной дворнягой. Отнять у ребенка игрушку.
Кукле шею свернуть. Мяч прокусить, чтоб знала.
Где та девчонка, что раньше меня за ушком
чесала,
сюсюкала, дура, еще до того, как зАпил,
не приобщился к крови, не стал сильным псом войны,
еще до того, как силу набрал в спортзалах,
еще до того, как начали сниться сны.
Зря я ее… что не тронул — жалел и жалею.
Легкое облачко ходит за мной по пятам
с миндалевым запахом горьким. Когда околею
нет места мне там. Нетместамнетамммм…

Теперь буду тихо. Пакостить. Гадить. Плакать.
Все, все не совпало. Все мимо. Все в молоко.
А яблоко знания просто на землю упало —
сожрано яблочко внутренним червяком.

Галахические страдания

А всё-таки странно признавать евреев по матери и не признавать евреев по ёбтвоюматери...