Закрывая тему, последнее Волчковое

Так как оно уже здесь мелькало, то в засаде:

ВОЛК( Read more... )

3Ы.

Часть 1. "Укус за бочок".
Часть 2. "Ростовщик мести".

Часть 3. Пустое множество.
14. Когда я был. (a , b, c)  15. У меня зазвонил.(a, b, c)  16. Мне захотелось.(a, b ) 17. Мысленно я уже.(a, b)
18. Я положил на.

Я положил на её затылок руку и почувствовал, как он чуть вдавился в ладонь, словно самолёт уже начал ускоряться, но он пока только выруливал на взлётную полосу. Я сидел в потасканном 737-ом Боинге "Эр Словакии" рядом со своей женщиной/чужой невестой. Ненавистная двойственность приблизилась ко мне, повлекла за собой, а значит, вроде бы побеждала. Однако, победить она не могла, поскольку вся эта ситуация воспринималось мною глухо, как удары мяча за стенкой. Не слишком мне это досаждало, разве что немного будоражило, да и то неясно чем -- то ли обидой, что Марсель крадёт у меня Натали, то ли щекочущей новизной ситуации -- я краду у неведомого Марселя (из-за неведомости, имени и двусмысленности, он представлялся мне то разгульным морячком, то белым мимом) пару недель с его невестой (ну конечно, "Кража Натали").

Главное, я был достаточно сосредоточен и полон однозначной решимости оптимально провести время, уместив в нём и ориентирование на местности, и тягучую романтику расставания, и драйв загула. Последний (в полном смысле) мы начали уже на Новый год, вдвоём, под русскую водку каких-то новых сортов из русского магазина -- Натали желала русского антуража, чтобы уже доесть его, насытиться, объесться раз и навсегда, а лучше, чтобы до тошноты. Я её не то, чтобы до конца понимал, но не возражал -- каждый имеет право выбирать как ему прощать и прощаться. Да и не верю я в универсальные лекарства. Мне тоже не мешало попрощаться с Натали и с собой. Мы встречали год, в котором ей предстояло сыграть свадьбу, а мне -- в игру, которая совсем не игра, и это было бы слишком мелодраматично, не будь просто совпадением.

Разруха отъезда превратила вольный уют её логова в беспризорность общежития. И весь наш а-ля рюсс смотрелся случайной советской снедью из праздничного набора, под которую хотелось подстелить газетку. Даже компьютер был похож на побитую собаку – поджав шнуры, он серел на столе, с которого исчезли фотография жизнерадостных родственников, дисплей, клавиатура, привычные журналистские причиндалы. Возможно, я был не просто интимным гостем на прощании Натали с независимой жизнью, а соучастником, приглашённым на место преступления -- справить тризну по убитой нами журналистской карьере. Ну да какая разница, траур не предполагался. В отличие от её свадьбы, про которую я не знал ничего, здесь я был вполне информирован и удовлетворён.

Вытаскивая из банки солёные огурцы то для себя, то для меня (моя кисть не пролезала в горлышко), Натали предложила «беззаботничать» и странствовать так, чтобы запомнилось обоим навсегда, но ни один из нас не смог бы это повторить ни с кем другим. Она не дала мне открыть шампанское перед Новым годом по-Москве, а увлекла на тот самый, выходящий на Старый город балкон и не без труда разбила бутылку о перила под бой Курантов. В пене от бешеной лозы, но без порезов, мы вернулись к водке и икре, которую, правда, за неимением блинов клали в питы.