3Ы.

3Ы.
Часть 1. "Укус за бочок".
Часть 2. "Ростовщик мести".

Часть 3. Пустое множество.
14. Когда я был. (a , b, c)  15. У меня зазвонил.(a, b, c)  16. Мне захотелось.(a, b ) 17. Мысленно я уже.(a, b) 18. Я положил на.(a, b, c, d) 19. Я мёрз и.(a, b, c) Я повернул.( a, b, c) 21. Я неопределённо.(a, b,  c, d) 22. Я растерялся.(a, b, c, d, е, f)

23. Этой ночью за мной.
Начало Продолжение

-- Тогда хрена мы делали в Восточной Европе? Сливает-то Западная.

-- Это оказалось ошибкой.

-- Хм-м... «Оказалось». Не слишком ли очевидная ошибка? А может, профнепригодность? Или вообще предательство?

-- Я считал, что у Восточной Европы есть ряд преимуществ. Стоило потратить нескольких дней, чтобы разобраться.

-- Каких таких преимуществ?

-- Во-первых, не все мои исполнители знают иностранные языки. Это привлекает излишнее внимание, способствует ошибкам и всяким ненужным осложнениям, а значит повышает риск провала. А в Восточной Европе можно обойтись русским. Во-вторых, я хотел избежать ситуации, когда какая-нибудь известная мусульманская террористическая организация решит, как называют это СМИ, «взять ответственность» за мою атаку на себя. Мне будет сложно доказать, что это не так, придётся раскрывать лишнюю информацию. А чем больше я им дам информации, тем меньше шансов успеть повторить акцию до того, как меня арестуют/уничтожат. Восточная Европа ещё не освоена мусульманами, там их почти нет, поэтому претензии исламистов будут неубедительны. В-третьих, я ограничен в средствах. Не все исполнители могут передвигаться по Европе за свой счёт, многим мне придётся оплачивать расходы. Ссуду мне брать не под что, а бизнес практически неликвидный – малоприбыльный и слишком специфический. Восточная Европа намного дешевле. И последнее, но, пожалуй, самое главное -- я исходил из принципа, что объявленный невиновным преступник хочет избавиться от жертвы даже сильнее, чем от свидетелей.

-- «Великая антисемитская река Дунай»?

-- Да. В моей памяти оказалась устаревшая карта, ещё довоенная. Я собирался мстить будущему, оглядываясь на прошлое. Это была ошибка. Я уже признал это. Я исключил Польшу и Румынию – там погибли мои родственники. Исключил все республики бывшего СССР – страны, где я жил. И думал, что порвал связи с прошлым. Но это были лишь личные явные связи, а у прошлого много общих ниточек, которыми оно привязывает...

-- Ты что, правда готов совершать массовые убийства, погубить столько людей?

-- Столько... Это будет во много раз меньше, чем гибнет на дорогах. Немногими жертвами победы мы откупимся от огромных жертв поражения. Просто выход страха на одного убитого в теракте – огромен. Террор не влияет на демографию. Это психологическое оружие.

-- Ты оправдываешься?

-- Нет. Хотя... наверное, да.

-- Перед кем?

-- Ну... выходит, что перед... Иваном Каляевым...

-- Волчара с Каляевым... Референтная группа не для слабонервных! И что я должен со всем этим делать?

-- Это ты меня допрашиваешь, или я тебя инструктирую?

-- К чёрту формальности. Это мы сотрудничаем. У меня серьёзная проблема. В чём принципиальная разница между тобой и исламскими террористами?

-- А вот на этот вопрос ответишь ты. Это твой фронт и твоя работа. И отсутствие вменяемого ответа – это то, что задерживает атаку. Вступая в войну, надо чётко знать, чем ты отличаешься от врага.

-- Это-то как раз всегда все знают...

-- Только различия чаще всего иллюзорны.

-- Тю. Не надо от них отличаться. Надо их убивать!