![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Часть 2. "Ростовщик мести".
Часть 3. "Пустое множество".
Часть 4. Объективное вменение.
ОБЪЕКТИВНОЕ ВМЕНЕНИЕ, привлечение к угол. ответственности
к.-л. лица без установления его вины. В СССР не допускается.
(СЭС, 1980)
30. Раз в неделю я.
Раз в неделю я проставлялся. Вернувшись из Европы, я не стал нарушать традицию. Они собираются, все трое. И пьют на троих. Ну как -- пьют... распивают хорошую бутылку красного сухого в моём (всё никак не продам) "21-ом профиле". Они кивают официантке Диночке, когда она, улыбнувшись, наливает в бокалы маслянистый тёмный напиток — то ли сладковатую кровь, то ли солоноватый мёд этой земли (мерло с Голан, базальтовая почва) и ждут, кто первым нарушит молчание, кто первым скажет тост, от которого и начнется разговор, разговор трех союзников, недолюбливающих друг друга, но разумных и понимающих, что они друг другу нужны. Три союзника, как СССР, США и Великобритания во Вторую Мировую. Угу, была ещё Франция. Отец до сих пор не понимает, как это легко и позорно побеждённое государство оказалось среди стран-победителей. Но это как раз просто -- счастливая способность шлюхи отряхиваться...
Вот чёрт! Кажется, особенность нашей фамилии – вступать в личные отношения с Францией. Одержимость (не слишком навязчивая, но хроническая) моего отца "французским коллаборационизмом" ещё не худшее в пакете нашего странного сосуществования, которое симбиозом не станет. Отец уверял, что слово "коллаборационист" появилось во Франции, в последнюю Мировую (странное прилагательное для существительного "война"). "Они сами придумали себе кличку! -- клеймил он, размахивая чёрным коленкором словаря иностранных слов 1954 года издания, вывезенным из России.-- Они хотели откупиться от общечеловеческой памяти, придумав специальный термин и сделав вид, что сдают несколько предателей. Ан нет! Это -- нация коллаборационистов!"
И не надо было мне заикаться про французское сопротивление. Отец тут же закидал меня малоизвестными цифрами («А ты знаешь, что воюющих за Гитлера французов погибло в два раза больше, чем воюющих против него?») и фактами («Кто до последнего держал оборону Рейхстага? Думаешь, немцы? Нет, французы из дивизии СС «Карл Великий»! Не знаешь? А что ты сделал, чтобы знать?») Тут он прав -- сопротивление было, скажем, в Югославии или Белоруссии -- настоящее, стадное, молчаливое. Французы умеют превращать позорные поражения в блестящие дипломатические победы так же органично, как израильтяне превращают блестящие победы в позорные дипломатические поражения. Французы умеют жить. И сегодня Интендант, как-то стыдливо усмехаясь, словно его окончательно достал мой отец, провозглашает:
ИНТЕНДАНТ: За неумение жить!
ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ: Потому что умением жить мы завистливо восхищаемся, а неумению -- порой восхищенно не завидуем.
ИНТЕНДАНТ: Брезгливо восхищаемся. А не завидуем -- да, восхищенно. Но все-таки слишком редко.
СТРЕЛОК: Умение жить без умения умирать не стоит и отстрелянной в дерьмо гильзы!
